теперь соблаговолите выслушать мой рассказ. Она дала мне самое торжественное обещание, какое только может дать женщина…

— Она тогда была не женщиной, а юной девушкой, ей едва исполнилось шестнадцать.

— В эти годы человек уже понимает, что делает, но, если хотите, станем называет ее юной девушкой. Она торжественно пообещала выйти за меня замуж, поставив лишь два условия: сохранение тайны и определенный период ожидания; она писала мне письма, где повторяла эти обещания, и из их доверительного тона однозначно явствует, что она сознавала свои обязательства передо мной. Не стану кривить душой или корчить из себя святого, — как правило, я стараюсь печься о собственных интересах; вам же прекрасно известно, что Синтия — бесприданница, и в те времена у нее не было влиятельных связей, которые могли бы заменить богатство и помочь мне подняться по общественной лестнице. То была совершенно искренняя и несвоекорыстная любовь; она вам и сама это скажет. У меня была возможность, и не одна, жениться на девушке со средствами; была среди них одна особа, весьма недурная собой, да и пошла бы она за меня с охотой.

Молли прервала его: его самомнение и тщеславие были ей невыносимы.

— Простите, я не намерена выслушивать рассказы о юных особах, на которых вы могли бы жениться; я пришла сюда по поручению Синтии, которой вы неприятны и которая не хочет выходить за вас замуж.

— Тогда придется сделать так, чтобы я стал ей «приятен». Когда-то я был ей очень даже «приятен», и она дала мне определенные обещания, отказ от которых возможен только по обоюдному согласию. Я не отчаялся вернуть ее прежнюю любовь, которую, если судить по письмам, она ко мне питала, — после того, как мы вступим в брак.

— Она никогда не станет вашей женой, — сказала Молли твердо.

— Тогда, если она отдаст предпочтение кому-то другому, я, безусловно, ознакомлю его с ее письмами.

Молли чуть не рассмеялась, ибо была твердо и незыблемо уверена, что Роджер никогда не станет читать письма, предложенные ему при подобных обстоятельствах, но потом она подумала, какую боль причинит ему вся эта история, да и вообще общение с мистером Престоном — тем более если Синтия первой не расскажет ему обо всем, — и поняла, что, если у нее, Молли, есть хоть малейшая возможность спасти его от этой боли, она его спасет. Но она не успела сформулировать свои мысли, мистер Престон заговорил вновь:

— Вы давеча сказали, что Синтия помолвлена. Могу я узнать с кем?

— Нет, — ответила Молли. — Не можете. Она же сама вам сказала, что речь идет не о помолвке. Так оно и есть, но, если бы даже это была и настоящая помолвка, вы что, думаете, что после ваших слов я открою вам с кем? В одном можете не сомневаться: он никогда не станет читать ваши письма, ни строчки. Он слишком… Нет! Я не стану говорить о нем с вами. Вам его никогда не понять.

— Кажется мне, что этому загадочному персонажу очень повезло обрести столь пылкую защитницу в лице мисс Гибсон, с которой он как раз не помолвлен, — проговорил мистер Престон со столь гнусным выражением на лице, что Молли едва не разрыдалась.

Однако она справилась с собой и продолжала — прежде всего ради Синтии, но еще и ради Роджера:

— Ни один порядочный человек, будь то мужчина или женщина, не станет читать эти письма, а если кто-то и прочтет, то так устыдится своего поступка, что никогда не посмеет об этом упомянуть. Зачем же они вам тогда?

— В них содержатся неоднократные обещания Синтии выйти за меня замуж, — ответил он.

— Теперь она говорит, что скорее уедет из Холлингфорда навеки и сама станет зарабатывать на жизнь, чем станет вашей женой.

Лицо его заметно вытянулось. Слова эти так явственно его ранили, что Молли даже сделалось его жаль.

— Она сказала это в хладнокровном состоянии? Понимаете ли вы, что сообщаете мне крайне болезненные истины, мисс Гибсон? Если, конечно же, это истины, — продолжал он, слегка собравшись с мыслями. — Юные особы очень любят слова «ненавижу», «не терплю». Мне доводилось слышать, как некоторые из них употребляли их в адрес мужчин, за которых только и мечтали выйти замуж!

— За других сказать не могу, — ответила Молли. — Знаю только, что Синтия… — Тут она осеклась; она ощущала его боль и потому осеклась, но потом все же договорила: — Действительно ненавидит вас — насколько способен ненавидеть такой человек, как она.

— «Как она»? — откликнулся он, полубессознательно повторяя ее слова, хватаясь за первую попавшуюся соломинку, дабы скрыть свое потрясение.

— Я хочу сказать, что я бы ненавидела вас сильнее, — тихо проговорила Молли.

Он, похоже, не слышал ее ответа. Он вкручивал в дерн кончик трости, сосредоточив на нем взгляд.

— А потому не потрудитесь ли вы вернуть ей письма через меня? Уверяю вас, вы не сможете заставить ее стать вашей женой.

— Вы очень наивны, мисс Гибсон, — проговорил он, внезапно вскинув голову. — Вам, верно, и невдомек, что, помимо любви, существуют и другие сильные чувства. Например, жажда мести? Синтия завлекала меня своими ложными обещаниями, и хотя, возможно, ни вы, ни она мне не поверите… Однако, что об этом говорить. Но безнаказанной я ее не оставлю. Можете ей это передать. Я оставлю письма у себя и при случае распоряжусь ими так, как сочту нужным.

Молли неистово гневалась на саму себя за то, как плохо выполнила поручение. Она-то надеялась на успех, а на деле запутала все еще сильнее. Какие еще можно привести аргументы? Он же продолжал говорить, все сильнее взвинчивая себя при мысли, что девушки, видимо, долго и подробно его обсуждали; оскорбленное тщеславие еще сильнее раздуло огонь обманутой любви.

— Например, вполне возможно, что мистер Осборн Хэмли узнает об их содержании, пусть даже честь и не позволит ему их прочитать. Да и до вашего отца могут дойти кое-какие слухи, а кроме того, если я правильно помню, в этих письмах мисс Синтия Киркпатрик не всегда с должным почтением отзывается о даме, которая ныне именует себя миссис Гибсон. В них…

— Прекратите, — оборвала его Молли. — Я не желаю знать содержания этих писем, написанных ею, когда у нее почти не было друзей, к вам, которого она считала другом! Но я поняла, что сделаю дальше. И я вас предупреждаю. Будь я поумнее, я бы обо всем рассказала своему отцу, но Синтия взяла с меня слово не делать этого. Поэтому я расскажу все, от начала и до конца, леди Харриет и попрошу ее